Неправильная сказка (СИ) - Страница 15

Охотник вспомнил молодого и глупого лейтенанта с мешком трухи в голове и большими, вечно удивленными глазами, прибывшего на войну из-за моря ради глупых слов и прекрасных глаз какой-то коронованной, которую юный Лесли видел только на голландских гравюрах. Но на этой войне была только одна прекрасная дама — та, которой служил охотник. Лесли понял это, в конце концов. Понял, но предпочел сбежать. Не убежит. Дама сегодня получит свое, надо только выбрать…

Взгляд капитана метался по неровным камням, руки то сжимали, то разжимали ремень на поясе. Охотник тоже застыл, тени укрыли его… Наконец Лесли, что-то заметив вдалеке, развернулся и зашагал прочь…

«Давай, беги, старайся… — проводил его взглядом охотник… — защищай. Моя дама положила глаз на этих людей и это место. Не тебе остановить ее».

Новый шаг. Из тени в тень. Тяжелый стук сапог капитана затих вдалеке, охотник неслышно скользил в другую сторону — туда, где в неверной полутьме что-то белело. Охотник неслышно скользнул поближе, увидел одинокую стройную фигуру, распущенные по плечам волосы и криво порадовался своей удаче — сегодня его дама получит царский подарок. Налетевший порыв ветра качнул висевший на скате крыши фонарь, его неверный свет, скользнув прихотливо, выхватил на мгновение из тьмы его худую, нескладную фигуру.

Прапорщик Лоренцо, неслышно прошептав одними губами молитву Мадонне, сделал мягкий шаг в тень. Его рука бережно скользнула к рукояти стилета.

Яков, проснувшийся сразу после заката, обходил монастырь по десятому кругу, проверяя посты. Это казалось уже бессмысленным занятием, но и покорно ждать удара было невыносимо. Постоял на площади, вглядываясь в темноту — на какое-то время ему показалось, что и тьма глядит на него недобрыми глазами. Яков поежился, будто от холодного ветра, обозвал сам себя идиотом, которому во тьме буки мерещатся, и пошел дальше. Чтобы через мгновение буквально напороться во тьме перед колокольней на куда-то спешившего солдата его роты. Нескладный солдатик что-то осторожно нес, смотрел под ноги да на свой драгоценный груз и в капитана буквально уткнулся.

— Стой. Куда идешь или почему один? — окрикнул его Яков строго. Тот глядел на него ошалелыми глазами, пытался что-то сказать и, одновременно, спрятать свой драгоценный груз за спину. Получалось плохо. Лесли вгляделся, увидел вытянутое, похожее на птичье, лицо и редкие зубы. Внезапно вспомнил — «а лучше вместо…» — это тот самый, подходивший тогда к сержанту, солдат.

— Что там у тебя? — капитан выхватил у солдата его ношу. Кувшин. Вытащил пробку, принюхался — вино. Спину пробило холодным потом, в голове вихрем пронеслись кошмарные картины — вот его бравые солдаты бросают посты, вот, перепившись, штурмуют жилые корпуса монастыря, и творят такое, отчего бывалого капитана порой бросало в дрожь. И военная экзекуция под конец — устроить ее нарушившему ее покой капитану графиня Амалия вполне может. В этом капитан не сомневался. Кувшин упал и разбился, схваченный за шкирку солдатик бессильно трепыхался в его руках.

— Где взял? — прорычал Яков бешено.

— В… в подвале.

— В каком еще подвале?

— Ну погреб тут… винный вроде.

«Но я же лично запирал его» — внезапная мысль ударила капитана, как молния.

— Показывай.

— Конечно, господин капитан.

Замок, навешанный вечность назад висел. Здоровый, вороненой стали кованный монстр, размером с иную голову. Яков привычно, как делал каждый день пребывания в монастыре, подергал дужки — висит, не шелохнется.

— А вы посмотрите, — шепнул солдат за его спиной, протягивая руку.

Замок был цел. А вот петли, на которых он висел, нет. Легкий толчок — и массивная дубовая дверь распахнулась. Капитан осмотрел место разреза — очень аккуратный. И, как внезапно понял капитан, сделан изнутри…

— А ну, вали отсюда. И передай сержанту, чтобы прислал сюда людей… — сказал капитан, не заметив, что солдатик уже по-тихому сбежал, благодаря свою удачу. Легко отделался — капитану было не до него. Прихватив с собой неровно светивший фонарь, Яков Лесли полез в темноту впереди. Только массивные пузатые бока огромных бочек вокруг, да терпкий запах кружит голову — вроде бы все в порядке. Можно выйти, поднять по тревоге сержанта и мать-настоятельницу и сдать охрану им. Можно… но тут взгляд выхватил черную дыру прохода за одним из поворотов. Когда он осматривал подвал в прошлый раз, его здесь не было. Капитан перехватил фонарь поудобнее, положил мгновенно повлажневшую руку на рукоять шпаги и, прошептав молитву, шагнул в темноту.

Шаг. Другой. Мягко, бесшумно, с носка на носок, «Мадонна, помоги мне, — шептал про себя итальянец Лоренцо, выискивая взглядом худую, нескладную тень во тьме. Вроде бы вот, в десятке шагов впереди — край плаща на миг мелькнул в пляске света и тени. Разгулявшийся ветер гнал по небу ровный строй облаков, то прятал, то опять открывал миру луну, играл развешанными тут и там фонарями. Лоренцо, как мог тихо шел за пришельцем по этому танцу теней… — мадонна, все святые помогите мне. Я опять его потерял» В его глазах мелькали то края плаща незнакомца, то черные волосы из воспоминаний. Потом светлые, заплетенные в тугие косы, потом опять черные, под окровавленной накидкой. Сердце стучало, как барабанщик — атаку, дыхание рвалось наружу как бешеное, его еле удавалось держать в узде. Вот опять мелькнул впереди худой, непропорционально высокий сгусток — пятно тьмы во тьме. Лоренцо шагнул вперед, сокращая еще на один шаг расстояние. Клинок он держал в руке обратным хватом — четырехгранный венецианский стилет без гарды. Два дня назад он освятил его в местной церкви на одоление нечисти. «В этот раз я достану тебя, ублюдок, помоги мне Мадонна».